В начало раздела

Обсуждение доклада Д. Коротких.

Е. Кустовский:

- Вы наметили несколько путей развития, но среди этих путей нет ни одного, который бы давал возможность применения крюкового иероглифического принципа в пятилинейной нотации. У меня вопрос к тем, кто хорошо знает современную музыку. Если я не ошибаюсь, в современной музыке на базе пятилинейной нотации возникают новые обозначения, которые не только фиксируют ноту, но и говорят об интонации. Может быть, стоит взять из уже существующего музыкального языка какие-то нотографические элементы, которые, подобно крюкам, обозначают не просто фиксированную ноту, а способ ее интонационного оформления?

Д. Коротких:

- А зачем, собственно? Мне не очень понятно.

Е. Кустовский:

- Для того, чтобы потом смело написать, что в знаменной нотации крюк равен такому-то или такому-то элементу. Я сейчас немножко фантазирую:

М. Насонова:

- Ничего такого, что можно было бы использовать, на мой взгляд, нет. В сонористической музыке вибрирующее пребывание между высотами или скольжение звукового пласта обычно изображается сужающейся или расширяющейся полосой, которая показывает, что данный зоновый ценз захватывает либо большее количество звуков, либо меньшее. В нотации есть даже термин "точка-линия-полоса". Есть также знак "раздувания", т. е. взята какая-то высота, затем она расширяется или сужается. Другие знаки фиксируют нетемперированные высоты, четвертые и восьмые доли тона. Знаки "колебания" показывают зонный характер - зона течет, меняется, плывет, они ее рисуют по времени, и очень часто при этом указывается хронометраж - столько-то секунд.

Е. Кустовский:

- Выходит, знаменная нотация с одной стороны лаконичнее, а с другой - богаче сонористики. Действительно, мы не знаем, как в нашей нотации обозначить не ступень, а само действие, процесс ступания:

М. Насонова:

- Это связано с тем, что крюк - это вокальное интонирование: звук рождается, движется, он прежде всего для голоса. Это не ступень, ступени мы в вокальное интонирование привнесли из инструментальной музыки. Голосу не ведома ступень, голосу не ведома рационализация. Конечно, экфонетическая нотация богаче отражает не ступенную, а надступенную природу. С линейной это, похоже, в принципе не совместимо. Только с помощью двоезнаменников.

О. Мартынов:

- Мне кажется, совместить две нотации действительно невозможно, а вот совместить употребление и той и другой на одном клиросе очень даже возможно. Не в том смысле, что мы будем петь по нотам одно, а по крюкам тут же другое. В 2000 году о. Михаил Фортунато на конференции в Консерватории говорил о том, что он специально разработал для своего хора некую систему значков (не таких, как знаменная нотация), которые он ставит над текстом. Они означают фактически то же, что и самые простые знаки знаменной нотации: остановку, понижение, повышение. Это во многом облегчает пение текстов.

В общем-то понятно, что знать крюковую нотацию очень полезно, особенно тем, кто специально этим занимается. Но большая часть собравшихся здесь регентов-практиков подумают и скажут: "Ну хорошо, но я-то все равно пою по нотам!" Нельзя ли подумать о том, чтобы с учетом особенностей знаменной нотации разработать что-то типа системы о. Михаила? Я зафиксировал интересную вещь: ударный слог даже "бабульки" обозначают знаком "крюк". Я открываю Минею у себя на клиросе, по которой только что пела Ольга Николаевна, моя "бабушка"-регент - все акценты вот такой штукой отмечены, а остановочки - статией. Вряд ли мы все сейчас пойдем петь по знамени, хотя это не значит, что это плохо и этого не надо делать. Но нельзя ли нам взять какие-то принципы и их использовать?

Д. Коротких:

- Мой коллега по интернет-баталиям против партесного пения Илья Глухов рассказал очень интересную вещь о том, как в одной из деревень в ростовской области (Ростов-на-Дону) "бабульки" сами для себя придумали такую "крюковую нотацию" - элементарные ходы стали обозначать с помощью знаков. На картонках намалевали и все по этим самодельным крюкам поют. Это все близко к нам, руку протяни:

О. Мартынов:

- Потому что это жизнь:

Д. Коротких:

- Можно, конечно, изобретать все что угодно, но сам знаменный распев, естественно, лучше петь по настоящим крюкам, потому что знаменная нотация глубоко онтологична самому знаменному распеву, и незачем придумывать что-то новое. А что касается самой пятилинейной нотации, то и в ней, наверное, можно найти какие-то средства, чтобы обозначить ходы. Например, эти символы есть в григорианской нотации (см. "Градуал"), где две-три-четыре ноты обозначаются одним символом на четырех линейках. Изобретать велосипед не обязательно.

Е. Кустовский:

- Раз у нас некоторые темы заканчиваются иногда грезами, мечтаниями, то почему бы не помечтать о том, что когда-нибудь дойдет дело до такой публикации, как, например, "Напевки и подобны знаменного распева". Было бы замечательно, скажем, разработать такую систему, которая не только была бы понятна "нотникам", но и приглашала бы их в область квалификации прочтения крюка.

Д. Коротких:

- Вы знаете, это очень унию напоминает.

Е. Кустовский:

- Ну, в этом плане я униат, совершенно верно. Я здесь как бы миротворец.

Когда слушаешь специалиста по знаменному пению, иногда возникает такое ощущение, что либо музыкальная память знаменщика гораздо шире и больше, либо мозги у него по другому устроены, но во всяком случае есть какая-то совершенно непонятная область, которую обычный человек не способен охватить, поскольку не может удержать в памяти столько информации сразу. Вы знаете, мне хватило нескольких минут разговора с Глебом Борисовичем Печенкиным, чтобы понять, что на самом деле ничего сверхъестественного в обучении знаменному распеву нет, и объем памяти здесь нужен совершенно такой же. Существуют, оказывается, такие формы в знаменном пении, которые позволяют запомнить наизусть знаменную напевку, знаменный подобен совершенно так же, как напев какого-то гласа, какой-то фразы. Они не из какого-то другого теста сделаны, они просто немножечко другие по мелодии. Вы в этом убедитесь благодаря той работе, которую с нами проведет Глеб Борисович, предваряя нашу службу.